Глава 1

Октябрь в этот год выдался очень дождливый. Хмурое небо повисло над землей, а холодные ветра безжалостно срывали с деревьев пожелтевшие листья. В это утро Волшебный потолок Большого Зала школы Волшебства и Чародейства Хогвартс был таким же неуютным и мрачным. Студенты вяло поглощали свои завтраки, и только совы, принесшие почту, несколько развеяли уныние, царившие в зале.
Небольшая серая сова подлетела к девушке с пышными каштановыми волосами и умными спокойными глазами, в которых на мгновение появилось изумление.
- От кого эта сова, Гермиона? - поинтересовался рыжий парень, сидевший рядом с девушкой, - Опять от Крама?
В его голосе слышалось легкое раздражение.
- Нет, - удивленно ответила Гермиона, отвязав сверток пергамента от лапки совы, - От родителей. Странно...
Девушка распечатала письмо и принялась читать. По мере прочтения лицо ее становилось бледнее, и вдруг она, втянув носом воздух, крикнула "Нет!", и крик ее разнесся над Большим Залом, заставив учеников и учителей замереть и взглянуть на лучшую ученицу Хогвартса, всегда сдержанную и спокойную.
Гермиона выронила письмо и со слезами, двумя ручейками покатившимися по щекам, выбежала из Зала.
Ее друзья, Гарри и Рон, переглянувшись, потянулись за письмом.

"Гермиона, дочка, мне очень не хотелось бы сообщать тебе об этом в письме, но я подумала, что ты должна знать. Я понимаю, что это будет тяжело для тебя, но ты должна принять то, что я скажу тебе и смириться с этим.
Люди уходят, и бывает так, что те, кого мы любим, покидают нас, когда мы этого совсем не ждем. Смерть любимых - всегда боль, но время лечит раны. Видит Бог, мне тяжело писать об этом, и как бы я не старалась преподнести это помягче, ничего не выйдет.
Гермиона, солнышко, Джозеф умер. Он покончил с собой вчера вечером, 15 октября, перерезав себе вены. Он оставил записку: "Я всегда буду любить только ее, мою Шарлотту, и не смогу жить, зная, что она никогда не ответит мне, зная, что она любит другого. Я не хочу мешать их счастью. Любимые родители, простите меня. И, Гермиона, ты тоже прости"
Милая, прошу тебя, держись, ты справишься, ты сможешь. Мы с папой любим тебя. Твоя мама"

Рон и Гарри снова посмотрели друг на друга, но теперь в их глазах не было любопытства, было только сочувствие и отчаянье - они знали, что ничем не смогут помочь подруге. Они почти не знали Джозефа - он был маглом и жил по соседству с Гермионой. Прошедшим летом она очень подружилась с ним, и, хотя романтических отношений между ними не было, Гермиона с трепетом и нежностью относилась к этому странному молодому человеку.

- Надо пойти к ней? - неуверенно сказал Рон.
- А может, лучше оставить ее пока одну? - также неуверенно предположил Гарри.
Очаровательная рыжая девушка, которая, увидев поведение Гермионы, подошла к Гарри и Рону и прочла письмо через их плечи, сквозь слезы проговорила:
- Мне кажется, Гарри прав. Мы ничего не сможем сделать для нее прямо сейчас. Ей надо принять это.
- Ну, хорошо, - согласился Рон, - но, Джинни, все-таки поговори с ней потом. Вы, кажется, стали очень близки в последнее время, и ты знала этого Джозефа лучше нас.
Джинни согласно кивнула в ответ, и еще одна слеза скатилась по ее щеке.

Гермиона, тем временем, бежала куда глаза глядят. Ей казалось, что она сможет убежать от этого ужаса. Но чувство полной безысходности затопило ее сердце. Тоска, непреодолимая тоска и ощущение, что она никогда больше не сможет быть счастливой, разрывали сердце Гермионы на части, а в голове мелькали воспоминания: вот Джозеф на пороге ее дома - почтальон таинственным образом перепутал их почтовые ящики и Джозеф принес письма Гермионы, именно так они познакомились; а вот она и Джозеф сидят на дереве возле его дома, они тогда разговаривали о страхе, в том числе о страхе перед смертью. Джозеф сказал, что люди бояться смерти, потому что боятся неизвестности, а Гермиона сказала, что боится не собственной смерти, а смерти любимых. И как он мог покончить с жизнью после этого? А вот они с Джозефом пошли в кино, на фильм про магов. После этого Гермиона открыла ему свою тайну. Она рассказала обо всем: о Хогвартсе, о магии, о Гарри и Роне, и он ей поверил.
Постепенно боль сменилась злостью. Она, Гермиона, так привязалась к нему, открыла свои секреты, да и сам Джозеф говорил, что это было лучшее лето в его жизни. Он говорил, что Гермиона - его первый друг, и что он безмерно благодарен ей за те минуты, когда они были вместе.
Джозеф действительно был замкнутым и необщительным. Не слишком красивое, бледное лицо всегда было несколько отрешенным, кроме тех моментов, когда он разговаривал с Гермионой. Черные волосы, спутанные и забранные в неаккуратный хвост, темные глаза, с затаенной обидой смотревшие на окружающий мир, высокий и нескладный - он скорее отталкивал людей, чем притягивал. Но Гермиона увидела в нем что-то, чего другие не видели - блестящий ум, огромный багаж знаний, слишком серьезный для юноши его лет характер, а еще очень ранимую душу, скрываемую под маской безразличия и усталости. Ни раз Гермиона ловила себя на мысли, что Джозеф очень похож на профессора Снейпа. Иногда ей казалось, что она разговаривает с профессором в молодости. И Гермиона готова была сделать все, чтобы Джозеф не стал желчным, ненавидящим всех и вся мужчиной, которым стал профессор Снейп. Ей казалось, что все, что нужно - это дать Джозефу любви, простой любви человека к человеку, ощущения, что он нужен кому-то, кроме родителей. Но оказалось, этого было недостаточно. Ему нужна была любовь девушки, которая никогда не смогла бы ему ответить. Шарлотта. Гермиона знала ее, Джозеф познакомил их однажды. И самым обидным было то, что Шарлотта понравилась Гермионе, и это мешало Гермионе винить девушку в том, что она отказала Джозефу.
Гермиона забежала в первый пустой класс, который попался ей на пути. Она знала, что здесь давно уже не проходят уроки, поэтому никто не потревожит ее. "Как он мог? Как он мог?" - вторя ударам сердца, пульсировала мысль в ее сознании. Злость, боль и обида, наконец, вырвались наружу, и через минуту класс был похож на поле боя. Устав, девушка села посреди разрушенных парт и стульев и зарыдала в голос, постоянно повторяя "Зачем, Джозеф? Зачем? Как ты мог?"

Она не заметила, как в класс кто-то вошел. Этот кто-то обвел последствия выражения эмоций Гермионы недовольным взглядом и сделал шаг в сторону рыдающей девушки.
Гермиона же почувствовала новый прилив злости и при помощи палочки перевернула единственную уцелевшую парту.
- Прекратите разрушать класс, мисс Грейнджер.
Гермиона резко обернулась, и на секунду ей показалось...
- Джоз...- с надеждой, а потом разочарованно, - А, профессор... - видение быстро исчезло, но оно причинило ей такую боль, что захотелось выпустить пару заклинаний в этого человека, так похожего на Джозефа.
Неужели я больше никогда не увижу его?
- Я все починю, - сказала, сквозь слезы Гермиона и отвернулась.
Профессор был последним человеком на земле, которого она хотела бы сейчас видеть.
- Возьмите, - голос прозвучал совсем близко. Чуть обернувшись, Гермиона увидела подол черной мантии и бледную руку, протягивающую бутылочку с каким-то зельем.
Джозеф тоже любил черный цвет.
- Не нужно, - с трудом проговорила Гермиона.
- Возьмите, директор приказал дать вам это, - настойчиво повторил профессор Снейп, - Вам станет легче, - добавил он.
Гермиона выхватила пузырек из рук профессора и кинула его в стену. Стекло жалобно звякнуло и перламутровая жидкость начала медленно стекать со стены, образовывая на полу маленькую лужицу. Это зрелище заворожило Гермиону, но тут низкий голос снова вторгся в ее сознание.
- Прекратите вести себя как капризный ребенок, мисс Грейнджер, выпейте зелье!
В руках профессора оказался еще один флакончик, точно такой же, как тот, что только что полетел в стену.
- Ост...оставьте меня ... в покое, сэр, - сказала Гермиона.
Слезы текли по лицу, дыхание стало неровным, и ей было трудно говорить.
Профессор же, хотя и понимал, что следующим, кто полетит в стену, будет он сам, сказал:
- Выпейте зелье!
- Да что вы не видите, мне плохо! И не хочу я ваше дурацкое зелье! - Гермиона вскочила на ноги и повернулась лицом к профессору, - Я же сказала, оставьте меня! Можете считать, что вы выполнили приказ директора, вы дали мне зелье, а что я с ним сделала - это уже мое дело! Вы ничего не понимаете! Он...Он...Как он мог так поступить со мной?! Как можно...Ненавижу!
Гермиона кричала, отрывки фраз, формировавшихся в голове, слетали с ее губ, и она уже забыла, кто перед ней находится. Профессор же молча наблюдал ее истерику, потом подошел к ней, схватил за плечи и хорошенько встряхнул.
- Достаточно. Откройте рот, - он поднес пузырек к ее губам и почти силой влил в нее содержимое.
После этого профессор отпустил Гермиону, и она безвольно опустилась на пол.
- Оставьте меня, пожалуйста, сэр, - еле слышно проговорила Гермиона.
Губы перестали слушаться ее, во всем теле появилась слабость, а мысли с трудом формировались в слова.
- Сейчас начнется действие зелья, не думаю, что стоит оставлять вас здесь в таком состоянии, - спокойно ответил профессор.
- Откуда такая забота о моем благополучии? - зло спросила Гермиона.
- Поверьте, мне не доставляет никакого удовольствия нянчиться с вами. Это забота ваших дружков. Но директор приказал...
- Ах, ну конечно! - ехидно откликнулась девушка.
- Не припомню, чтобы позволял вам перебивать меня, - зло сказал профессор.
Гермиона ничего не ответила.
Несколько минут они сидели в полной тишине. Гермиона безучастно рассматривала свои ботинки, а профессор присел на край не до конца разрушенной парты.
- Зелье уже подействовало. Идите в больничное крыло, - твердо сказал профессор.
- Я не больна, - откликнулась Гермиона, машинально отвечая на слова профессора.
- В больничное крыло. Живо.
Приказной тон подействовал на Гермиону, она встала и пошла туда, куда отправил ее профессор. Краем сознания она отметила, что он сопровождает ее.

Когда Гермиона очнулась, она обнаружила себя в больничной кровати, была уже ночь, и лишь тусклый свет свечей в коридоре пробивался из-под дверей. Обнаружив полное отсутствие чувств и мыслей, она сочла за лучшее заснуть снова, что и сделала через пару минут.

Глава 3

- Доброе утро, мисс Грейнджер, - услышала Гермиона голос директора и разлепила веки.
- Доброе утро, профессор Дамблдор.
- Как спали? - директор присел на стул рядом с кроватью Гермионы и пристально взглянул на девушку.
- Как убит... - Гермиона не договорила, весь ужас вчерашнего дня обрушился на нее с новой силой.
- Профессор Снейп дал вам прекрасное зелье, - сказал Дамблдор, глядя на Гермиону сквозь свои очки-половинки.
Отвратительная сцена с профессором Снейпом всплыла в ее памяти. Стало еще хуже.
- Да, прекрасное, - пробормотала девушка.
- Я подумал, что мог бы дать вам пару выходных, возможно, вы захотите съездить домой...
- Нет! - вскрикнула Гермиона.
Она не могла, просто не могла увидеть Джозефа, лежащего в гробу, его рыдающую мать и убитого горем отца. Не могла встретить Шарлотту, потому что подсознательно все-таки винила ее в его смерти.
- Как скажите, - с печалью в голосе откликнулся директор, - Что ж, тогда сегодня вы можете еще полежать в Больничном крыле, а завтра...
- Большое спасибо, профессор Дамблдор, но, думаю, лучше всего для меня будет как можно скорее вернуться в привычный ритм жизни. Вы понимаете?
Слова давались с большим трудом, но она должна была сказать их. У нее появился план. Она вернет Джозефа!
Директор снова пристально посмотрел на Гермиону, и та отвела глаза, помня, что тот был прекрасным легилеменсом.
- Хорошо, Гермиона, вы разумная девушка, и, конечно же, сами можете решить, что стоит делать, а что нет. Знаете, поговорите с Гарри, ведь он тоже терял близких людей. Уверен, он поможет вам перенести эту потерю чуть легче.
Гермиона поблагодарила директора и, как только тот ушел, попыталась как можно скорее покинуть Больничное крыло.

Оказалось, что она уже пропустила половину урока Трансфигурации, и Гермиона решила, что у нее как раз есть время сходить в библиотеку. Мысленно порадовавшись тому, что, как семикурсница, она может пользоваться Запретной секцией, Гермиона принялась изучать содержимое полок. Вскоре, окруженная старинными книгами с такими названиями, как "Все, что вы хотели знать о некромантии, но боялись спросить", "Магические ритуалы по возрождению души" и "Свет в конце туннеля или...?", Гермиона сидела в библиотеке, погруженная в свои невеселые мысли.
Все оказалось сложнее, чем Гермиона надеялась. Почти для всех ритуалов возрождения нужна была человеческая жертва, на которую Гермиона, конечно же, идти не собиралась, другие возрождали человека не полностью, превращая его в получеловека-полуприведение. Такой жизни Джозефу Гермиона тоже не желала.
- Мисс Грейнджер, вы в своем уме? - прозвучал за спиной холодный голос.
Гермиона оглянулась, машинально стараясь прикрыть названия книг руками. Но по лицу профессора Снейпа, смотревшего на Гермиону со смесью презрения и неверия, было ясно, что он уже все видел.
- Замечательно, что я встретила вас, - сказала Гермиона, решив отвлечь профессора от книг, которые она читала.
- Неужели? - профессор скептически посмотрел на взлохмаченную Гермиону с опухшими глазами и самым несчастным лицом, какое он только видел.
- Я хотела извиниться перед вами за вчерашнюю истерику. Я была не в себе...и...и, кажется, даже грубила вам.
- Не стоит извиняться, - безразличным тоном сказал профессор.
- Нет, нет, я не должна была вести себя подобным образом, - горячо возразила Гермиона.
- Ну, если вы желаете, десять баллов с Гриффиндора вас устроит? - губы профессора изогнулись в полуулыбке, когда он увидел ошарашенное лицо Гермионы.
- Эм...ну, хорошо, чудесно. Тогда, я пойду, - одним движением Гермиона сгребла в руки старинные фолианты, но резкий голос остановил её.
- Стоять.
Гермиона застыла.
- Положите книги на стол и сядьте, - приказал профессор Снейп.
Гермиона послушалась.
- Как много у вас знакомых, которые уже умирали? - спросил профессор, сев напротив Гермионы и сложив руки на груди.
- Что, простите? - удивленно спросила Гермиона.
- Я спросил, как много вы знаете людей, которые когда либо умирали, а теперь снова могут есть, пить, разговаривать, одним словом ЖИТЬ?
- Ни одного, - тихо ответила Гермиона. Она поняла, к чему клонит профессор, она и сама об этом задумывалась, но… Джозеф...
- Вероятно, вы догадываетесь, что за время присутствия людей на Земле, умер не один человек.
Гермиона кивнула.
- И также вы, несомненно, понимаете, что это многим причиняло боль. Вы, наверняка, подозреваете, что вы не первая, кому в голову пришла идея оживить умершего. Но при этом у вас нет ни одного знакомого, который был бы возрожден. Так почему вы думаете, что это так легко? Почему, по-вашему, каждый второй не оживляет своих родителей, братьев, сестер, детей, друзей? Потому что им не больно? Потому что они не хотят? - голос профессора становился все жестче и громче, - Или вы возомнили себя настолько сильной волшебницей, что...
- Прекратите! - воскликнула Гермиона, слезы снова покатились по ее щекам, - Почему вы такой жестокий?
Через несколько секунд тишины она продолжила:
- Я прекрасно понимаю, что Джозефа уже не вернуть, но я не могу смириться с тем, что...с тем, что...его больше нет.
Услышав недовольный голос мадам Пинс, Гермиона понизила голос до шепота:
- Я была бы вам очень благодарна, если бы вы перестали вмешиваться в это дело. Каждый борется со стрессами по-своему. Я читаю книги. А что я читаю - никого, кроме меня, не касается.
Гермиона развернулась на каблуках и быстро пошагала к выходу, краем уха услышав, как профессор Снейп сказал ей вдогонку "Еще пять баллов с Гриффиндора".

Гермиона все-таки заставила себя прийти на обед в Большой Зал. Друзья, к счастью, не расспрашивали ее ни о чем, но и не пытались сделать вид, что ничего не произошло. Обед прошел почти в полной тишине, прерываемой редкими замечаниями и односложными ответами.
- О! Сейчас зелья! - простонал Рон, выбираясь из-за стола.
"О!" - совсем с другой интонацией произнесла про себя Гермиона.
Она во второй раз нахамила преподавателю, который, похоже, хоть и несколько странным способом, но все же пытался ей помочь. Как после этого смотреть ему в глаза, Гермиона не знала.

Но все прошло достаточно гладко. Профессор Снейп словно не замечал Гермиону, а она, в свою очередь, совсем не старалась обратить на себя внимание, не тянула руку, как обычно, и даже не помогала Невиллю.

- Гарри, ты не мог бы дать мне вечером мантию-невидимку? - спросила Гермиона Гарри сразу после Зелий.
- Зачем тебе? - с тревогой в голосе спросил он.
- Не волнуйся, я просто хочу погулять, - ответила Гермиона.
Гарри с недоверием посмотрел на нее.
- Гермиона, слушай, ты ведь, не сделаешь никаких глупостей? - спросил Рон.
Девушка горько усмехнулась.
- И это говоришь мне ты? Не переживай, мне просто надо проветриться.

Вечером, накинув на плечи мантию-невидимку, Гермиона отправилась в Хогсмид. О да, она отказалась от идеи оживить Джозефа, и теперешний ее план был гораздо проще - она хотела напиться. Напиться так, как никогда этого не делала раньше - до беспамятства, так, чтобы не думать, не чувствовать, не страдать. Пусть утром ей будет плохо, пусть у нее могут быть неприятности, она хотела сделать что-нибудь такое - запрещенное и нехарактерное для нее, Гермионы.
Усевшись в Трех Метлах за самый дальний столик, Гермиона заказала себе бутылку огневиски и немного еды. Мадам Розмета удивленно подняла бровь, но, услышав резкое "Я уже совершеннолетняя", пожала плечами и ушла за заказом.
Огневиски был ужасен на вкус. Выпив одним махом первую порцию, Гермиона почувствовала себя драконом, способным испускать изо рта пламя. Со второй порцией она была более аккуратна. Третья и четвертая были приняты как неприятная необходимость, пятая и шестая были последними, которые Гермиона смогла сосчитать. Все, что происходило дальше, Гемриона помнила смутно и очнулась она только спустя довольно длительное время. Она обнаружила себя на руках у профессора Снейпа, который нес ее к Хогвартсу.
- Какой кошмар! - простонала Гермиона.

Глава 5

По возвращении в Хогвартс, Гермиона заставила вести себя так же непринужденно, как до каникул, чтобы друзья не волновались за неё. В общем-то, ей это неплохо удалось. Но кое-какие мысли никак не хотели покидать её голову. А именно: Джозеф был усыновлен; Джозеф проявил не дюжие способности в Зельеделии; Джозеф был невероятно похож на профессора Снейпа. Гермиона боялась даже «подумать это вслух», но ведь всякое случается. А в то время, когда Джозеф родился, в магическом мире во всю шла первая война с Волдемортом, и профессор Снейп был Пожирателем Смерти, и кто знает, что могло произойти девятнадцать лет назад.
К началу февраля у Гермионы созрел ПЛАН. Для его выполнения ей всего-то на всего нужно было немного крылышек эльфов, паучьих лапок, сушеных анютиных глазок, журавлиное перо, немного серебряной скорлупы яиц окками и кровь фемелирока, а также образец…хм… ДНК, именно так, на магловский манер назвала это Гермиона. Образец ДНК Снейпа и Джозефа. Ну, и туалет Плаксы Миртл.
Все это, после очередного похода в Хогсмид, у Гермионы было. Кроме образца ДНК Снейпа. Гермиона до конца откладывала решение этого вопроса, но вот все ингредиенты были куплены и укрыты в туалете Плаксы, вместе с чудесным оловянным котлом (№2) и другими, не менее нужными в Зельеделии принадлежностями.

На очередных Зельях Гермиона решила, что должна сделать ЭТО сегодня. Сперва она надеялась, что Снейп подойдет к ней, и она заметит на его мантии волосок, незаметно возьмет его и вечером же со спокойной душой (насколько это было возможно в данном случае) начнет готовить Родовыявляющее зелье. Но не тут-то было. Снейп старательно избегал котла Гермионы, так как знал, что она все делает правильно. Его это всегда раздражало, и Гермиона об этом знала. В какой-то момент она поняла, что придется пойти на крайние меры.
Медленно Гермиона занесла руку с лягушачьими лапками над котлом. Мучительно медленно она начала разжимать пальцы. Сердце её колотилось как сумасшедшее. «Ну же, давай, сделай это!- уговаривала она себя, - Это ведь так просто! Невилль делал это постоянно» «…Да, но ведь ты на седьмом курсе, - прошептал вредный голосок, - Такие ошибки на седьмом курсе просто непростительны. Снейп навсегда разочаруется в тебе!»… «Но если я сообщу ему, что у него был сын…» - вяло возразила Гермиона… «То что? Он ведь все равно умер. К тому же, что, если ты ошибаешься в своих предположениях? Вся теория построена на твоих догадках», - возразила она сама себе.
- Гермиона! Ты что делаешь? – прошептал Гарри, - Лягушачьи лапки мы уже добавили давным-давно!
- Да…конечно… правильно, - пробормотала Гермиона и вернула лапки обратно в банку.
«Надо придумать другой способ», - решила она.
И она придумала.

Вооружившись картой Мародеров и ножницами, Гермиона отправилась на вечернюю прогулку по Хогвартсу. Отыскав на карте точечку с надписью «Северус Снейп», она начала пристально следить за её перемещениями. Улучив удачный момент, Гермиона, быстро спрятав карту в карман, стремительно направилась к одной из многочисленных лестниц замка. Она начала спускаться вниз. Оказавшись на предпоследней ступеньке, Гермиона неловко оступилась и кубарем свалилась с лестницы. Взгляд её уперся в пару начищенных до блеска черных ботинок. Гермиона медленно подняла глаза и взглянула в лицо обладателя этих самых ботинок.
- Мисс Грейнджер, мне казалось, с возрастом девушки должны становится более изящными. Вы же как были гиппокампом, так и остались.
Глаза Гермионы наполнились слезами боли и обиды.
- Возможно, вы не заметили, но у меня нет ни рыбьего хвоста, ни лошадиной морды.
- От этого ваши движения не становятся более грациозными, - парировал Снейп, все ещё нависая над Гермионой, словно туча.
- А вам стоило бы поработать над своими манерами! – воскликнула Гермиона.
- Дерзите, мисс Грейнджер?
Гермиона зло взглянула на профессора и попыталась встать, но с громким «ух!», упала обратно на каменный пол.
- Ну что такое? Поднимайтесь же! – раздраженно сказал Снейп.
- Поверьте, мне не доставляет никакого удовольствия сидеть на холодных булыжниках, и если бы я могла, то давно бы уже встала, - сквозь зубы процедила Гермиона.
Профессора, кажется, затрясло от злости. Он резко подхватил Гермиону на руки и понес в сторону Больничного Крыла.
«Поднял меня как пушинку! Это с моими-то 110-ью фунтами*! Какой же он сильный!». Но второй внутренний голос прервал восхищенные речи первого и приказал заняться делом.
Незаметно достать из кармана мантии ножницы, ухватиться за плечи профессора и, опять же, незаметно отстричь маленький локон, оказалось сложно, но выполнимо.

Вечером того же дня, покидая мадам Помфри, Гермиона была счастлива и довольна собой. Дело оставалось за малым – оставалось приготовить зелье.

Сказав Гарри и Рону, что идет в библиотеку, Гермиона отправилась в туалет плаксы Миртл. Развернув там мини-лабораторию, Гермиона увлеченно принялась варить, отмерять, нарезать и смешивать.
Готовилось зелье, судя по рецепту, две недели, но потом ему надо было настаиваться в течение месяца. Изначально прозрачное, за этот месяц зелье должно было либо остаться прежним, что означало бы, что люди, чьи частички были добавлены в зелье, родственных связей не имеют, либо приобрести голубой оттенок. Чем цвет насыщенней, тем выше степень родства. У отца и сына зелье должно было стать глубокого лазурного цвета.
По подсчетам Гермионы, основная стадия работы должна была завершиться как раз ко Дню Святого Валентина. Потом останутся кое-какие доработки, и зелье будет готово.
________________________
*~50 кг

Пришёл День Всех Влюбленных неожиданно быстро.
И Гермионе стало страшно.

Рон Уизли был давно влюблен в Гермиону, и она знала об этом, но, к своему огромному сожалению, не могла ответить взаимностью. О, как же она хотела бы любить Рона, милого, доброго, забавного Рона! Но он был для неё просто другом. Нет, не так, он был для неё лучшим другом. Но это было вовсе не то, чего хотел сам Рон. Какое-то время Гермионе казалось, что она тоже любит это Рыжее Недоразумение, но вскоре (если быть точной, после первого поцелуя) детская влюбленность постепенно первратилась в невероятную привязанность, привязанность сестры к брату.

Розовая Эйфория Дня Святого Валентина, казалось, давила на Рона. Он ходил мрачнее тучи и почти не разговаривал с Гермионой. Гарри сочувственно похлопывал по спине то Рона, то Гермиону, но было очевидно, что он с гораздо большим удовольствием пообнимался бы на каком-нибудь удобном диванчике Гриффиндорской гостиной с Джинни Уизли, которой в жизни повезло явно больше, чем брату.

Интуиция не обманула Гермиону. Случилось нечто такое, чего Гермиона не могла ожидать даже от Рона, от человека, который блевал слизняками, ненавидел Виктора Крама и целовался с Лавандой Браун назло Гермионе.

- Гермиона, можно с тобой поговорить? – спросил Рон с самым серьезным лицом.
- Да, конечно. О чем? – спросила Гермиона, поедая свой ужин.
- Не здесь. Пойдем, - Рон встал и потащил куда-то не успевшую как следует поужинать Гермиону.
Через несколько минут они оказались в заброшенном классе. На одной из парт стояли стаканы с тыквенным соком и пару бутербродов.
- Я подумал, ты ещё не наелась, - смущенно сказал Рон и покраснел до кончиков ушей.
- Хм…спасибо, - Гермиона пожала плечами и подошла к парте с едой.
- Гермиона, - как-то торжественно произнес Рон, - Я знаю, ты не любишь меня…нет, не перебивай, - он поднял руку, словно прося её помолчать, - Ты любишь меня как брата. А мне нужно совсем другое.
Рон как-то странно взглянул на поедающую сэндвич Гермиону.
- Я не знаю, как справиться с этим. Ты можешь говорить, что я слабак, что я безвольный, что хочешь. Но Я. Не. Могу. Жить. Без. Тебя, - медленно проговорил Рон.
- Ох, послушай, - с жалостью в голосе произнесла Гермиона.
- Мне не нужна твоя жалость… Мне нужна твоя любовь, - последняя фраза прозвучала весьма драматично.
В этот момент Гермиона поднесла ко рту стакан с соком. Рон неотрывно смотрел на неё.
И вот прохладная жидкость уже коснулась её губ, она уже почувствовала тыквенный вкус на языке, как кто-то с силой распахнул дверь.
Гермиона взглянула на того, кто так бесцеремонно ворвался в кабинет, и медленно проглотила набранную в рот жидкость.
Кажется, её сердце пропустило пару ударов, когда она вдруг услышала истошный вопль Рона:
- Нееееет!!!
Гермиона взглянула на Рона, потом на профессора Снейпа, который прервал беседу друзей, но злости не почувствовала.
«Почему я раньше не замечала, какой профессор Снейп красивый? Какие у него потрясающе красивые глаза! И он такой высокий и подтянутый. И такой сильный!» От воспоминаний о том, как он нес её на руках, Гермиона почувствовала легкий спазм в низу живота. «Так, это ещё что за новости?» - спросил второй, как всегда более разумный голос Гермионы. «Когда это мы успели влюбиться в профессора Снейпа?». «Да вот, только что,» - ответила сама себе Гермиона-восхищенная-невероятной-сексуальностью-учителя. И какая-то очень неприятная мысль шевельнулась в её мозгу.
Тем временем немая сцена закончилась, так как Снейп, заметивший странный блестящий взгляд Гермионы, обращенный на него, и полный неподдельного ужаса взгляд Рона Уизли, обращенный на стакан с Тыквенным соком, подлетел к Гермионе, и выхватил стакан у неё из рук. Поднеся его к своему большому носу, он принюхался.
- Мистер Уизли, вам известно, что любовные зелья запрещены в стенах этой школы? – спросил Снейп.
Рон что-то промычал. До Гермионы же тем временем дошел смысл сказанного профессором.
- Лю…любовное зелье? Любовное зелье!? ЛЮБОВНОЕ ЗЕЛЬЕ? Рональд Уизли, как ты мог, тупоголовый болван, напоить меня…! Ррррр…
Гермиона дважды топнула ногой и, не зная, что сказать, полная негодования, подошла к Рону и ударила его по лицу.
Потом она взглянула на профессора Снейпа, и сердце её учащенно забились. Щеки запылали, приятная дрожь пробежала по всему телу.
- Эм, профессор, сэр, - пролепетала Гермиона, чувствуя, что едва сдерживает себя от того, чтобы не броситься этому мужчине на шею, - А…э-э…мм…
- Простите, мисс Грейнджер, но, к сожалению, я не понимаю коровьего языка, поэтому, если вы собираетесь продолжать мычать, найдите для меня переводчика.
- К сожалению, у меня есть только друг-козел, и он нам вряд ли чем поможет, - зло ответила Гермиона.
Снейп усмехнулся.
Рон стоял красный с макушки до пят. Его веснушки, кажется, стали ещё более яркими, а на лице было крайне виноватое выражение.
- Я хотела узнать, нет ли у вас противоядия? – спросила, наконец, Гермиона.
Снейп взглянул на Рона.
- Ну же, мистер Уизли, скажите ей.
- Кзеьюетантдта, - пробормотал Рон, опустив глаза в пол.
- Что, прости? – не поняла Гермиона.
- К зелью нет антидота, - более четко произнес Рон.
- Как это – нет? – ошеломленно спросила Гермиона.
- Действие закончится само через месяц, - пробубнил Мальчик-который-не-умрет-своей-смертью.
- Нет! Нет! Это невозможно! – воскликнула Гермиона, - Я не могу быть влюбленной в профессора Снейпа целый месяц!
Теперь удивляться пришел черед профессора Снейпа.
- Что вы имеете в виду? – осторожно спросил он.
- Вы вошли как раз в тот момент, когда она проглотила зелье. Вы – первый, кого она увидела, - совсем обреченно ответил Рон.
- Рон, я убью тебя! – крикнула Гермиона, и рванула к нему с кулачками.
От неминуемой гибели Рона спас профессор Снейп. Он перехватил Гермиону на подходе к другу и отстранил.
От прикосновения его руки, Гермиона, кажется, начала таять, как кусочек мороженого.
- Ох, профессор, - прошептала она, прикасаясь к его ладони.
Профессор Снейп нервно отдернул руку.
- Рон, черт бы тебя побрал, не попадайся мне на глаза ближайшие лет десять! – воскликнула Гермиона и вылетела из комнаты.

Уже лежа в своей постели, и пытаясь проанализировать свои чувства, Гермиона осознала, что разделение на двух Гермион внутри неё стало, кажется, более очевидным. Одна её половина страстно желала объятий профессора Снейпа, другая – вопила, что все, что происходит – КОШМАР! и УЖАС!, и что Рональд Уизли заслуживает самой страшной кары.
Так и не придумав, что же ей делать, Гермиона уснула.

Глава 7

Профессор Снейп влетел в класс подобно урагану. Его мантия развивалась, и образ грозного профессора становился ещё более устрашающим. Все ученики замерли и в страхе уставились на профессора. Все, кроме Гермионы Грейнджер. В глазах Гермионы был неподдельный УЖАС, ужас от того, что при виде профессора её сердце учащенно забилось, дыхание сбилось из-за легкого спазма где-то в районе желудка. «Неужели зелье не прекратило действовать?» - в панике думала Гермиона.
Урок прошел как во сне. Гермиона усердно старалась не смотреть в сторону профессора и полностью сконцентрироваться на зелье.
Однако, после урока Гермиона чуть задержалась, и, когда все ученики покинули класс, подошла к учительскому столу, за которым сидел настороженный профессор Снейп.
- Профессор, скажите…а,…э-э, хм, может быть такое, - Гермиона набрала воздуха в грудь, - Может быть такое, что зелье не перестало действовать спустя месяц? – выпалила она.
Профессор Снейп удивленно поднял бровь.
- А есть основания полагать, что оно не перестало?
- Да. Я…мне кажется, я все ещё люблю вас, профессор, - тихо сказала Гермиона.
Снейп чуть прикрыл глаза, а потом, глубоко вздохнув, взглянул Гермионе в глаза:
- Я изучил зелье, которое дал вам мистер Уизли. Оно должно было закончить свое действие ровно через тридцать дней, то есть вчера. И я решительно отказываюсь понимать, почему вы считаете, что оно этого не сделало?
- Я же сказала, я…
- Я слышал, - почему-то очень резко сказал профессор, - Но вы в этом абсолютно уверены?
- Конечно. Когда я смотрю на вас, все вокруг словно замирает. Я просто схожу с ума, когда вы рядом. Я хочу…
- Достаточно, - резко сказал профессор.
Он поднялся со своего места и начал ходить туда сюда по своему классу, не приближаясь при этом к Гермионе, словно боялся, что она набросится на него.
- Мисс Грейнджер, действие зелья закончилось, - сказал, наконец, профессор, перестав маячить перед глазами Гермионы.
Он стоял, скрестив руки, и смотрел, как эмоции сменялись на её лице. Удивление, непонимание, попытка осмыслить, и озарение. Потом снова удивление, отрицание, и, наконец, смущение.
- Э-э, а… э-э, хм… - Гермиона была в замешательстве.
Она усмехнулась, словно говоря «Ну и глупая же ситуация!» и взглянула на профессора. Он стоял в шести футах от неё и испытующе смотрел на её лицо.
- Не хотите же вы сказать, что я…что я…
- Это уж вы мне скажите.
- Это невозможно! Это… так не честно! Я так ждала этого дня, когда, наконец, освобожусь…
Гермиона топнула ногой и пулей вылетела из класса.
Снейп остался неподвижно стоять посреди классной комнаты... Невозможно...

Гермиона не смогла заставить себя пойти на следующий урок. Неслыханно! Она решила прогулять! Но если бы она расплакалась прямо на уроке Арифмантики, это тоже было бы очень неприятно.
Гермиона бродила по замку, даже не опасаясь, что её могут поймать. Самое ужасное с ней и так произошло: она влюбилась в профессора Снейпа. Как же это случилось? Видимо, зелье помогло ей увидеть профессора с другой стороны, а если прибавить сюда уважение, которое она всегда к нему испытывала, любовь девушек к «опасным мужчинам», его недоступность (а запретный плод, как известно, сладок) и гормоны, все встает на свои места. Но проблему это не решает.
Хотя о какой проблеме может идти речь? Профессору она нужна как метла гиппогрифу, да и любая связь студентов с преподавателями – нарушение школьных правил, за это могут и исключить. «Так что даже мечтать о нем не смей!» - приказал второй, как всегда более разумный, внутренний голос. «И он ни за что не должен знать о моих чувствах, - решила Гермиона, - Завтра же, нет, сегодня же, пойду к нему и скажу, что все прошло».

Оставшееся до конца урока время Гермиона решила провести в туалете Плаксы Миртл – именно там она хранила зелье, так как изучать его в комнате, куда в любой момент могли зайти любопытные Лаванда Браун и Парвати Патил, было бы, по меньшей мере, глупо. Пристанище же вечно ноющего приведения особой популярностью не пользовалось.
Гермиона рассматривала бутылочку с голубой жидкостью и думала. Думала о том, что же делать с её новыми знаниями, оставить все так, как есть, или сообщить профессору, или, может быть, рассказать друзьям и попросить совета? Ещё она пыталась увидеть, не появляется ли на дне розовый осадок, это означало бы, что и ребенок, и родитель – маги. Конечно, Гермиона была уверена, что Джозеф был сквибом, что для данного зелья было все равно, что магл, но розовый осадок – было единственное, чем зелье могло ещё удивить Гермиону, и единственное, что могло отвлечь её от мыслей о Снейпе.
Но, стоило только Гермионе аккуратно встряхнуть бутылочку, чтобы проверить зелье на наличие осадка, как Плакса Миртл подлетела к Гермионе и принялась жаловаться на то, как ей одиноко.
- Послушай, я, конечно, все понимаю, но я немного занята.
- Конечно, ты занята! – взвыло приведение, - Все слишком заняты, чтобы разговаривать с Миртл. Она слишком противная, слишком занудная, чтобы с ней разговаривать!
«В точку!» - подумала Гермиона, но промолчала.
- Да, давайте не будем замечать её, давайте будем просто… - вой Плаксы Миртл прервал звук распахнувшейся двери.
Глаза Гермионы расширились от ужаса, когда она увидела в дверном проеме профессора Снейпа.
Брови Снейпа взлетели вверх, когда он увидел сидящую на полу Гермиону.
- Мисс Грейнджер? Мне казалось, вы должны были быть на уроке.
- Я… решила… зайти…в туалет. Это женский туалет, между прочим, - нашлась, наконец, Гермиона.
- Он давно не работает. И почему вы сидите на полу? – подозрительно сощурившись, спросил профессор.
- По-моему, это мое личное дело, что я делаю в туалете, и… он вполне в рабочем состоянии, - ответила Гермиона.
- Что это у вас? – вдруг спросил Снейп, заметив бутылочку с голубой жидкостью в её руках.
Быстро убрав бутылочку в карман, Гермиона поднялась на ноги, и прошептав «ничего» попыталась покинуть помещение.
Но профессор Снейп оказался проворнее: шагнув в её сторону, он схватил её за плечи и прижал к стене.
«Дадада! Не отпускай меня никогда!» - закричало сознание Гермионы. Она совершенно потеряла ориентацию во времени и пространстве, и единственное, что она чувствовала, было тепло его тела, и его едва уловимый аромат.
Снейп же, в это время, стараясь отвлечься от того, что прижимает к стене молодую, красивую девушку, ловко достал из её кармана бутылочку с, несомненно, каким-то зельем. Быстро отстранившись (Гермиона едва слышно охнула), профессор аккуратно открыл бутылочку и принюхался. Изучив зелье, он удивленно взглянул на Гермиону, все ещё стоящую у стены, словно ноги с трудом держали её.
- Родовыявляющее зелье?
- Я всегда знала, что вы – великий зельедел, - сказала Гермиона с лживой улыбкой, - А сейчас…
Гермиона сделала шаг в сторону профессора и попыталась выхватить зелье из его рук. Снейп, словно дразня её, быстро поднял руку вверх. Гермиона подумала, что прыгать, пытаясь дотянуться до бутылочки, было бы совсем уж глупо, и просто взглянула на профессора, сложив руки на груди.
- Итак? – спросил профессор, пряча зелье в карман своей мантии.
- Что «итак»? – довольно грубо спросила Гермиона.
- Итак, чье родство вы пытались выявить? – раздраженно спросил Снейп.
- Простите профессор, но это касается вас в той же степени, как и то, что я делаю в туалете!
- Следите за своим тоном, глупая девчонка! Я спрашиваю вас, зачем вы готовили это зелье?
Гермиона уже собиралась было соврать, что варила его просто так, развлечения ради, или чтобы повысить свое мастерство, но не стала. Она подумала, что все равно, рано или поздно, ей придется сказать профессору правду. Сейчас ей предоставлялась прекрасная возможность.
- Я хотела… я добавила туда два волоса: ваш, - глаза профессора Снейпа расширились, - и… моего друга Джозефа, того, который…который убил себя, вы, возможно, помните…
Снейп медленно перевел глаза с Гермионы, на зелье, которое он снова достал из кармана.
- Голубое, - сказал он потерянным голосом, - Вы лжете! Это невозможно! – неожиданно выкрикнул профессор, лицо его вдруг приняло такое гневное выражение, что Гермиона невольно вздрогнула, - Вы решили пошутить надо мной таким образом? Вы, маленькая, самодовольная Всезнайка!
Гермиона попыталась взять себя в руки.
- Здесь, - сказала она, протягивая профессору их с Джозефом кулон, - прядь волос Джозефа. Вы можете добавить его и свои волосы, и проверить. Вы же знаете, что если в настоявшееся Родовыявляющее зелье добавить инородные тела, в том числе частицы посторонних людей, оно изменит цвет.
Профессор Снейп медленно протянул руку и взял кулон.
- Откуда я знаю, что это…это не мои волосы? – спросил он, глядя на кулон.
- Мне незачем вас обманывать, сэр, - ответила Гермиона, - У меня ещё есть его фотография. Вы увидите, вы очень похожи.
- Я знаю, - вдруг ответил профессор, на побледневшем лице был написан сильнейший шок.
- Профессор, - Гермиона приблизилась к профессору и положила руку ему на плечо.
Он вздрогнул.
- Вы так похожи, - печально усмехнулась Гермиона.
- Мисс Грейнджер, приближается время ленча. Немедленно отправляйтесь в Большой Зал, и двадцать баллов с Гриффиндора за то, что прогуливаете занятия.
Гермиона убрала руку и с недоверием уставилась на профессора. Неужели он вот так просто…? Он ведь только что узнал, что у него был сын, и… Хотя, собственно, чего она от него ожидала, что он расплачется и упадет в её объятия, а она успокоит его мягким похлопыванием по плечу?
«Наверное, ему просто нужно побыть одному», - подумала Гермиона и безмолвно вышла из туалета Плаксы Миртл.

Когда Гермиона достигла Большого Зала, сердце её уже, кажется, разорвалось на несколько кусочков от жалости. Она уже подумала, что стоило все-таки остаться с профессором, поговорить… Он определенно не предполагал, что у него был сын. Наверняка, он сейчас потрясен, подавлен, и никто не поддержит его.
Развернувшись на каблуках, напугав тем самым идущих позади третьекурсников из Хаффлпафа, Гермиона поспешила обратно к туалету плаксы Миртл.
Тихо открыв дверь, она вошла внутрь. От картины, которую она увидела, её сердце болезненно сжалось: профессор сидел на полу у стены. Ноги согнуты, руки на коленях, подпирают голову, пальцы вцепились в волосы.
Поза отчаяния.
Гермиона тихо подошла ближе. Профессор резко вскинул голову и встретился с ней взглядом.
- Какого черта? – зло спросил он, - Я сказал вам идти на ленч.
- Я не голодна.
- У вас совсем отсутствует чувство такта, да?
- Когда мне было плохо, вы тоже не хотели оставить меня в покое, - ответила Гермиона и села на пол рядом с профессором.
- Какая мелочная месть, - ответил Снейп.
Гермиона усмехнулась. Но лицо её сразу стало серьезным.
- Вы… вы знали о том, что у вас есть ребенок? – тихо спросила она.
После некоторой паузы профессор ответил:
- Не думаю, что вас это касается.
- Джозеф был моим другом. За день до смерти он написал в своем дневнике о том, что его усыновили. Знаете, у него, конечно, было много проблем, но я могу с уверенностью сказать, что одной из причин его самоубийства было именно осознание того, что он не был нужен даже своим собственным родителям.
Гермиона взглянула на лицо профессора - оно ничего не выражало, но Гермиона чувствовала, что это всего лишь маска.
- Видимо, мы были похожи ещё больше, чем я думал, - усмехнулся профессор Снейп.
На минуту в комнате воцарилась тишина.
- Видите ли, мисс Грейнджер, двадцать лет назад я был молод и глуп, и совершил множество ошибок, - сказал, наконец, Снейп, - И… быть Пожирателем Смерти значит не только убивать… Я не знаю, кем была мать вашего друга, могу только с уверенностью сказать, что она магла.
Слова давались профессору с большим трудом, а то, что он говорил, было просто ужасно. И Гермиона разрывалась между желанием обнять его и желанием убежать отсюда как можно дальше. Конечно, ни того, ни другого, Гермиона не сделала. Она просто молча смотрела в одну точку перед собой.
- Я даже не думал о том, что у меня может быть ребенок. И лучше бы не знал…
- Я не хотела вам говорить, - тихо сказала Гермиона.
- Какое благородство!
- Я имею в виду, когда я поняла, что Джозеф действительно был вашим сыном, я поняла, что не смогу сказать вам этого. В этом не было смысла. Это принесло вам только боль. Я не хотела, - с отчаяньем сказала Гермиона.
- Вы всегда делаете, прежде чем думать. Зачем вы пришли сейчас сюда? Мне не нужны ваши оправдания или извинения. Равно как ваша жалость.
- Я не жалею, а сочувствую. Это разные вещи.
- Ерунда.
- Мне просто больно видеть, что вам плохо, - Гермиона посмотрела на усталое бледное лицо.
Снейп посмотрел ей в глаза.
- Какое вам до меня дело?
- Почему вам так сложно понять, что кто-то может просто беспокоиться о вас?
- Может потому, что никто никогда не делал этого? Может потому, что мне это и не нужно? – ответил Снейп, неотрывно глядя в большие блестящие от слез глаза Гермионы.
- Кого вы обманываете?
- Послушайте, мисс Грейнджер, - Снейп встал, - Вы глупая надоедливая девчонка, и вы ничего не понимаете! Вы жалеете меня? Сочувствуете тому, что я изнасиловал женщину, которая родила от меня ребенка и избавилась от него, а, может, просто умерла при родах, сочувствуете тому, что по моей вине несчастный ребенок покончил жизнь самоубийством, принеся тем самым горе и вам, и, я полагаю, своим приемным родителям. Вы, как настоящая гриффиндорка, жалеете несчастного, даже не задумываясь о причинах его горя.
Слезы катились по щекам Гермионы, каждое слово словно оставляло ожог на сердце. Гермиона тоже встала.
- Я задумываюсь о причинах. Вас гложет чувство вины, и я знаю, что это такое. Как вы тогда сказали? Это была бы моя вина, если бы я наставила на него палочку и сказала «Авада Кедавра»? – Снейп вздрогнул, очевидно, он не ожидал, что Гермиона помнит что-то из того происшествия в Хогсмиде. Она, собственно, и не помнила, просто слова остались в её подсознании, - То же могу сказать и вам. И даже если вашей вины здесь больше, вы раскаиваетесь, и это главное. Сколько вам было тогда? Двадцать? Девятнадцать? Вы сами были подростком, с тех пор прошло много лет, и я уверена, вы сотню раз искупили свою вину. Вы столько раз спасали Гарри, вы шпионили для Дамблдора, рискуя собственной жизнью, вы помогли победить Волдеморта.
- Вы слишком идеализируете меня, мисс Грейнджер, - сказал профессор Снейп.
- А вы себя недооцениваете, - ответила Гермиона.
- Отправляйтесь на ленч, - твердо сказал профессор.
- Вы невыносимы, - с этими словами Гермиона неожиданно и для себя, и для Снейпа, подошла к профессору и обняла его.
Последний стоял с опущенными руками и абсолютно глупым выражением лица. Когда Гермиона отпустила его и пулей вылетела из комнаты, Снейп ещё несколько минут неподвижно стоял и вспоминал ощущение прикосновения её тела к его. Потом мысли вернулись к его сыну, потом к тому, как непростительно откровенен он был с мисс Грейнджер.
Последнее он решил исправить на ближайшем уроке Зельеделия, с остальным же ничего поделать он не мог. «Может быть, последовать примеру мисс Грейнджер, и напиться?» - подумал Снейп.

Глава 9

Немая сцена продолжалась несколько секунд.
- Спокойно, Гермиона, спокойно. Держи себя в руках,- бормотала себе под нос Гермиона, сжимая и разжимая кулаки.
- О, нет, мисс Грейнджер, не сдерживайте себя, - со злой насмешкой в голосе произнес профессор Снейп, - сейчас я позволяю вам применить к мистеру Уизли любое заклинание. Если это будет что-то непростительное, я обещаю сохранить это в тайне.
Рон в это время, похоже, пришел в себя.
- Как это беременная? – спросил он, - Совсем? То есть у неё ребенок в животе? А вы – отец?
- Я невероятно счастлив, мистер Уизли, - ответил Снейп, - что вы просвещены о таких подробностях женского организма, как возможность забеременеть, и не считаете, что детей приносят совы. Было бы крайне неуместно сейчас проводить лекцию о размножении млекопитающих, хомо сапиенс в частности. Хотя едва ли термин «человек разумный» можно применять ко всем представителям рода человеческого.
- Если вы закончили свою тираду, профессор, - зло сказала Гермиона, - может быть, объясните мне кое-что?
- О, я рад, мисс Грейнджер, что вы не теряете способности задавать вопросы даже в такой критической ситуации.
- Прекратите ерничать! Как Рон мог использовать такое заклинание? Насколько я помню, заклинания такого рода требуют сильнейшей мысленной концентрации и огромного количества магической энергии.
- Во-первых, прекратите разговаривать со мной в таком тоне, - ответил Профессор, садясь за свой стол.
Он сложил руки домиком и устремил свой взор на Гермиону.
- Во-вторых, я подозреваю, что мистер Уизли вложил в заклинание не мало энергии. Эмоциональный заряд был достаточно сильным, чтобы заклинание сработало, - профессор усмехнулся, - Это равносильно тому, как если бы Лонгботтом приготовил редкое и сложное зелье, случайно уронив в котел пару лишних ингредиентов.
- И что же теперь делать? Есть какое-нибудь заклинание, которое…избавило бы меня от ребенка? – спросила Гермиона.
- Конечно, есть, - ответил Снейп, лицо его было мрачнее тучи, - Но мы не можем сделать этого сами. Вы же понимаете, если бы каждый второй был способен убить ребенка в чреве матери простым заклинанием, этим слишком часто могли бы пользоваться… в своих целях. Убийство нерожденного ребенка не является преступлением, но может принести горе родителям… Другими словами, нам придется обратиться к мадам Помфри, а, может быть, даже в Святого Мунго.
Гермиона тихонько застонала. Не хватало ещё, чтобы вся школа знала о том, что она беременна. Да ещё от кого! От профессора Снейпа…
«О! Ему определенно не везет с детьми, - подумала Гермиона, - Один умер в восемнадцать, так и не встретившись с отцом, другой умрет не родившись»
- Хм, ну тогда, может быть, стоит пойти в Больничное крыло прямо сейчас? – подал голос Рон.
Гермиона и профессор Снейп взглянули на Рона так, словно он предложил им пойти покататься на санках.
- Просто гениально, - буркнула Гермиона, и вышла из кабинета.
Профессор и Рон направились за ней.

Спустя двадцать минут в Больничном Крыле собрались профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл, мадам Помфри, Снейп и сама Гермиона.
- Мисс Грейнджер, сначала вы должны подписать это, - сообщил директор и протянул Гермионе пергамент.
Быстро пробежавшись глазами по тексту о том, что она добровольно соглашается избавиться от ребенка и отвечает за все последствия, Гермиона поставила свою подпись и отдала свиток директору.
- Теперь выпейте это зелье, мисс, - сказала мадам Пофмри и протянула Гермионе бутылочку с какой-то неприятнопахнущей жидкостью ярко-желтого цвета.
- О, что во имя земли, это было? – спросила Гермиона, выпив зелье, и тут же почувствовала, что её сейчас стошнит.
Мадам Помфри тем временем направила на Гермионин живот свою палочку и произнесла «Artificalus miscarigua». Белый луч ударил Гермиону прямо в живот, но в следующую секунду он словно отразился от неё и сбил с ног мадам Помфри и стоящего рядом директора.
Гермиону все-таки вырвало. К её стыду – прямо на пол рядом с кроватью. Но никто не обратил на это внимания. Пробормотав очистительное заклинание, Гермиона вернула полу прежний вид, и взглянула на взволнованные лица преподавателей.
- Почему не сработало? – спросила она.
- Ребенок защищает себя, - ответил Дамблдор, - Это необычно, впервые вижу нечто подобное. Но если учитывать, что его родители – очень сильные маги, и зачат он был магическим путем…
- Альбус, я бы попросил не применять в отношении этого ребенка таких слов, - сказал Снейп, - Он не был зачат.
Гермиона была полностью согласна с профессором.
- Как скажешь, Северус. Как бы то ни было, мисс Грейнджер придется посетить Святого Мунго, но я не уверен, что даже они смогут что-либо сделать.
- Что? Мне только восемнадцать! Я не хочу иметь ребенка, я не готова, я не смогу за ним ухаживать, мне нужно учиться, - запричитала Гермиона.
- Прекратите истерику, мисс Грейнджер, - прервал её Снейп, - Во-первых, мы что-нибудь придумаем, во-вторых, не думаете же вы, что я брошу вас одну с младенцем на руках. Это же и мой ребенок, - при последних словах профессора перекосило так, что у Гермионы не осталось сомнений по поводу того, как он относиться к этой ситуации.
- Ваше «во-вторых» вселяет надежду, сэр, - с сарказмом в голосе заметила Гермиона.

Всю следующую неделю Гермиона провела в лечебнице Святого Мунго. Все новые и новые целители осматривали её, но ни один не смог сказать ничего, кроме того, что внутри Гермионы сконцентрировалась магическая и жизненная энергия очень высокой мощности, и поделать с этим ничего нельзя.
Когда Гермиона вернулась в Хогвартс, она уже мысленно смирилась с участью молодой мамочки.
По школе уже, конечно же, ходили разные слухи. Всем было известно, что Гермиона беременна, и все знали, что отец – профессор Снейп. Но не многие приняли версию о том, что зачат ребенок был при помощи магии. «Посудите сами, как мог этот Уизли совершить магию такого уровня!» - говорили одни, «В последнее время она часто задерживалась у него в кабинете», - утверждали другие, «Она решила шантажировать Снейпа ребенком, чтобы он поставил ей хорошие оценки за Т.Р.И.Т.О.Н.Ы, иначе давно сделала бы аборт», - рассуждали третьи.
Но Гермиона не обращала ни на кого внимания, и просто игнорировала глупые россказни своих однокашников. Её совершенно не задевали эти слухи. Абсолютно. А по ночам она молча плакала в подушку просто из-за разыгравшихся гормонов. Беременные часто становятся плаксивыми.
Гарри, Рон и Джинни были единственными студентами, кто знал ВСЮ правду. Они поддерживали Гермиону и строили планы относительно её будущего и будущего её малыша. Они, конечно, старались не вспоминать о том, что отцом будущего ребенка был Снейп.

Следующий месяц Гермиона прожила как во сне. Она с головой ушла в учебу, и старалась не думать ни о чем, кроме приближающихся экзаменов. В конце концов, скоро она окончит школу, и ей нужно думать о будущем. Ну да, год она из-за ребенка потеряет, но потом она сможет пойти работать целителем, как и хотела. И Снейп обещал помочь, и друзья её не бросят.
Но ближе к середине апреля Гермиона поняла, что что-то идет не так. Её живот рос слишком быстро. Она, конечно, не очень разбиралась «во всех этих делах», но была уверена, что на пятой неделе он не должен быть размером с дыню.
Она носила свободную одежду, и применяла маскирующие чары, поэтому никто пока что ничего не замечал, но мадам Помфри и профессор МакГоннагал уже недели две донимали Гермиону с тем, чтобы она прошла обследование. Гермиона утверждала, что у неё пока что слишком много домашней работы, но понимала, что скоро ей все-таки придется посетить Больничное Крыло.
«Скоро» пришло раньше, чем Гермионе хотелось бы.
После очередного урока Зелий профессор Снейп попросил её задержаться.
- Мисс Грейнджер, мадам Помфри сообщила мне, что вы избегаете её, - сообщил Снейп, пододвигая к Гермионе стул, - Садитесь.
Гермиона кивнула в знак благодарности, и, присев, ответила:
- Я вовсе не избегаю её.
- Неужели? А удирать, едва заметив её в конце коридора – это как называется?
- Я вспомнила, что забыла кое-что в библиотеке, - не слишком убедительно пробормотала Гермиона.
- Об этом я, кстати, тоже хотел поговорить: вы проводите слишком много времени в библиотеке. Вам нужно больше отдыхать. Вы же не хотите навредить малышу?
Гермиона отрицательно покачала головой.
- Могу я…, - Снейп на секунду замялся, - могу Я взглянуть?
- Взглянуть на что? – Гермиона вопросительно подняла бровь, невольно копируя профессора.
- На ваш живот.
Гермиона опустила глаза.
- Вообще-то… не думаю, что это хорошая идея.
- Вы не должны меня стесняться, - уверил Гермиону Снейп.
- Спешу напомнить, что ребенок был…сделан… не вполне традиционным способом, так что я могу и постесняться.
Снейп усмехнулся и подошёл к Гермионе. Она встала.
- Ладно, но только не пугайтесь.
С этими словами она расстегнула мантию и приподняла рубашку.
- Почему я должен пуга…, - Снейп недоговорил, когда увидел круглый живот, - Он…
Снейп аккуратно прикоснулся своими длинными бледными пальцами к животу Гермионы. И вдруг они оба тихонько вскрикнули.
- Что это было? – испуганно спросил Снейп.
- Он толкнулся, - ответила Гермиона.
Глаза её засветились от счастья. Невероятное тепло растеклось по всему телу.
- Он поздоровался с папочкой, - сказала Гермиона и улыбнулась.
Снейп поднял изумленные глаза на Гермиону, и робко и неуверенно, словно делал это впервые, одними кончиками губ, улыбнулся в ответ. Но через секунду лицо его приняло обеспокоенное выражение.
- У вас не должно быть такого большого живота. И уж тем более ребенок не должен толкаться. Вы находитесь на первом месяце беременности. Это немыслимо.
- Как и то, что ни один целитель не смог убить малыша.
- Вы должны обратиться к мадам Помфри. Мы идем к ней сейчас же.
Гермиона лишь покорно вздохнула.

- Все указывает на то, что ваш срок равен двадцати неделям, то есть четырем с половиной месяцам.
- Но мадам Помфри, это невозможно! – сказала Гермиона, стараясь подавить панику.
- То есть, бегая по школьным коридорам от мадам Помфри, вы были уверены, что ваш живот нормальных размеров для первого месяца беременности? – поинтересовалась профессор МакГонагалл.
- Нет, я, конечно, догадывалось, что все идет не совсем так, как обычно…, - промямлила Гермиона, - У меня знаете, возникла ещё одна проблема. То есть, не то чтобы проблема, а вопрос… Раз уж я здесь, то спрошу…
Гермиона покраснела и взглянула на профессора Снейпа.
- Профессор, вы не могли бы выйти? – сообразила профессор МакГонагалл.
- Это и мой ребенок тоже. Я имею право знать, в чем дело, - ответил Снейп.
- Я смотрю. Северус, ты очень ревностно относишься к будущему малышу, - улыбнулась МакГонагалл, - но ты же видишь, девочка стесняется.
«Девочка» покраснела ещё больше.
- Я уже сказал, ей нечего стесняться, - отрезал Снейп.
«Ну, хорошо же!» - злорадно подумала Гермиона.
- Видите ли, - нарочито громко произнесла она, - Я девственница, и мне интересно, не будет ли проблем при родах?
Сказав это, она взглянула на Снейпа. Тот был явно смущен.
«Так тебе и надо», - подумала Гермиона и перевела взгляд на мадам Помфри.
- Хм, ну мы всегда сможем воспользоваться специальным режущим заклинанием.
- Вроде кесарева сечения? – спросила Гермиона.
Мадам Помфри выглядела недоуменной.
- Ах, этот варварский магловский способ, когда женщине разрезают живот? – спросила МакГонагалл.
- Ну, вроде того, - ответила Гермиона.
- Хм, ну это нечто похожее, - ответила мадам Помфри.
- Ясно. Ну, ладно тогда, я пойду, - сказала Гермиона, и начала пробираться к выходу.
- Не так быстро, мисс Грейнджер, - остановил её голос профессора Снейпа.
- Вот, это для вас, - он взял со стола стопку книг и протянул их Гермионе.
- «Руководство для беременных ведьм», «Готовимся стать мамой», «Зелья для будущих мам», как мило с вашей стороны, профессор, - сказала Гермиона.
Она уже хотела было взять в руки тяжелые тома, которые держал профессор Снейп, но тот отодвинулся от неё и с суровым выражением лица сказал:
- Вы в свом уме? Уверен, вам знакомо заклинание Wingardium Leviosa. Или ваших знаний хватает только на то, чтобы сдать экзамен?
Гермиона почувствовала, что глаза защипало. Губы задрожали, и вот первая предательская слеза скатилась по щеке.
- Ну и не нужны мне ваши дурацкие книжки! – выкрикнула она и попыталась покинуть больничное крыло.
Профессор сперва растерялся, но потом, под осуждающими взглядами профессора МакГонагалл и мадам Помфри, он бросил книжки на кровать, догнал Гермиону и остановил её, положив руки ей на плечи. Он развернул её к себе лицом и посмотрел в полные слез глаза.
После нескольких секунд тишины и деликатного покашливания профессора МакГонагалл, он, наконец, сказал:
- Ну, хорошо… простите… меня, мисс Грейнджер, - каждое слово давалось профессору Снейпу с большим трудом.
- Вы не должны извиняться передо мной, если не чувствуете себя виноватым, - сказала Гермиона безразличным тоном.
Если бы не мокрые щеки и красные глаза, можно было бы предположить, что ей действительно все равно.
- Я… я действительно не должен был разговаривать с вами в такой манере, - сказал профессор, и лицо его при этом практически не перекосило.
-Уже лучше, - сказала Гермиона, - Но немного больше искренности.
Профессор тихонько зарычал, но потом принял самый свой благодушный вид, отчего Гермионе стало очень не по себе, и слащавым голосом произнес:
- Мисс Грейнджер, простите мне мой неподобающий тон. Я переживаю за ваше здоровье, и за здоровье вашего… нашего ребенка, и ваша беспечность, - на этом слове голос его стал немного резче, - меня несколько разозлила. А теперь будьте добры, заберите книжки и отправляйтесь спать.
Профессор Снейп отпустил Гермионины плечи и, буркнув «Доброй ночи», вышел из Больничного крыла.
- Боже! Стоило забеременеть хотя бы ради этого, - сказала Гермиона, улыбаясь.
Профессор МакГонагалл и мадам Помфри не смогли сдержать улыбок.

- Значит, ты родишь уже в середине мая? – радостно воскликнула Джинни, - Это так здорово! А то я думала, что нам придется ждать ещё так долго!
Джинни, Гарри, Рон и Гермиона сидели в Гриффиндорской гостиной у камина, и трое с нежностью в глазах смотрели на беременную подругу.
- Гермиона, а разве это нормально? Ну, что ты будешь беременной всего два месяца? – обеспокоено спросил Гарри.
- Ну, конечно, нет, - ответила Гермиона, - Но если учесть все обстоятельства, было бы странно ожидать, что все будет как у обычной женщины.
Рон виновато опустил глаза.
- Рон, правда, я давно не виню тебя, - заверила его Гермиона, - Да, поначалу я злилась, но теперь… это так прекрасно!
Рон неуверенно улыбнулся.
- А ты уже решила, как назовешь ребенка? – спросил он.
- Нет, я же даже не знаю, мальчик это будет или девочка .
- Почему ты не хочешь узнать? – спросил Гарри.
- Пусть это будет сюрпризом, - ответила Гермиона, - А сейчас мне пора спать.

Глава 11

- Маргарет?
- Слишком просто.
- Мариэтта?
- Похоже на имя героини какого-нибудь слащавого романа.
- Марсельеза?
- Беее.
- Гермиона, тебе ничего не нравится!
- Прости, Гарри, но выбор имени – очень ответственное занятие.
- Вот, я принесла ещё книги, - сказала подошедшая к Гарри и Гермионе Джинни, уронив тяжелые тома на стол, - Рон несет ещё.
- Мерлиновы яйца! – выругался Гарри, увидев огромную стопку книг в руках Рона, - Мы бы не успели выбрать имя, даже если бы Гермиона была беременной девять месяцев. Покончить с этим за оставшуюся неделю просто невозможно.
Гермиона лишь пожала плечами.
- Попробуем мужские имена? – устало спросил Гарри.
- Давай, - согласилась Гермиона.
- Аарон…нет… нет… о, Аввакум!
Гермиона скорчила забавную рожицу.
- Аврелий, - предложил Рон.
- Адонис, - воскликнула Джинни, - по греческому мифу он – сын Кинира от его собственной дочери Мирры. Чувствуешь иронию? Кроме того, Адонис славился своей красотой.
- Едва ли мы можем ожидать этого от сына Гермионы, если учесть, кто его отец, - произнес Гарри и тут же получил болезненный пинок от своей девушки.
Гермиона, кажется, не заметила этого комментария.
- Адонис плохо кончил, - заявила она, - Дальше.
-Аполлон? – снова подала голос Джинни, спустя несколько минут тишины, - Он, кроме всего, был богом мудрости.
- Не хочу греческих богов! – капризно сказала Гермиона.
- Анубис?
- Вообще не хочу богов, Рон!
…
- Хы, Децебал?
- Рон!
…
- Адрианус. Красивое имя, по-моему.
- Нет, Джинни, мне не нравится.
- Уф…
…
- Валентиниан.
- Гарри, да что ты такие длинные имена выбираешь? Сармизегетуза, Гелиогабалуз! Что-нибудь попроще.
- Тебе не угодишь.
…
- Все, библиотека закрывается, - сообщил Гарри, - Придем завтра.
- Нееет, - протянула Гермиона, - Я хочу сегодня!
- Гермиона, - начал было Рон, но увидев слезы в глазах подруги, замолчал.
- Слушай, а может назвать в честь кого-нибудь? – предложила Джинни.
- Например?
- Ну, в честь твоего папы?
- Нет, Джинни, Джек Снейп – не звучит, - не согласилась Гермиона.
- Ты… ты думаешь, Снейп даст ему свою фамилию? – с сомнением произнес Гарри.
- Конечно! Это же его ребенок, - уверенно ответила Гермиона, - Точно! – вдруг воскликнула она и даже вскочила на ноги, - Я назову ребенка в честь Снейпа. Александр Снейп.
- Хм… ну, в честь Снейпа тут, кажется, только фамилия… - заметил Рон.
- Александр – его второе имя, - сообщила Гермиона.
- Ах вот оно что.
- А если будет девочка, то можно будет назвать Александра! – поддержала идею Джинни.
Ей уже в самом деле хотелось покончить с этим и лечь спать.
- Значит, решено! Алекс! – Гермиона вся светилась. Разве что в ладоши не хлопала, - Осталось только выбрать второе имя, и…
В ответ она услышала мученические стоны.
- Да я же пошутила.